Подразделения, в которых служил Виктор Тарасович, работали непосредственно на самой крыше станции, в лесу, в Припяти и т. д. Собирали разбросанные повсюду после взрыва урановые стержни в специальные контейнеры, очищали крышу 3-го реактора, мешками вычерпывали воду из затопленных ранее подвалов. кроме того, мыли асфальт, сначала и Припять пытались отмыть, только вот толку не было никакого - фон не снижался. В то время во всем Союзе стиральный порошок считался дефицитом, а в Чернобыле его израсходовали тонны. С его помощью пытались смывать с техники радиоактивную пыль. Если же показания дозиметров все равно зашкаливали, машины, краны и многое другое оставляли в специальном месте, могильнике, огороженном колючей проволокой. Там техника стоит и по сей день.

       Работали потоком, шли цепочкой друг за другом. За день через место аварии проходили до 26 000 человек, каждый мог находиться в очаге не более нескольких минут. В качестве средств защиты испытывали на людях разные варианты - от свинцовых фартуков, которые позже признали слишком тяжелыми, до респираторов и так называемых «лепестков». Выдавали форму, которая была пропитана специальным раствором, говорили, что на нее меньше оседает радиоактивная пыль. Постельное белье, обувь и одежду списывали и закапывали в специальных могильниках и в эти страшные дни.

      Виктор Тарасович был старшиной. Жили в палатках по 36 человек. Зимой снега наметало по самую крышу, утром, чтобы выйти, нужно было сначала проход раскопать, а осадки тоже были зараженные. Каждый день проводили обследование личного состава на уровень радиации, но состояние внутренних органов никто не проверял, записывали только данные дозиметров. Как только у человека накапливался предельно допустимый уровень радиации, его отправляли домой, а на его место приходили другие. Руководство обещало ликвидаторам, что в специально по-строенных реабилитационных центрах им почистят кровь и проведут полное обследование. Но, видимо, таких людей оказалось слишком много, и про это обещание просто забыли. С работавшими в зоне аварии медики проводили беседы, в ходе которых не рекомендовали иметь детей. Хотя в советское время было постановление правительства о льготах для ликвидаторов, фактически получить их было невозможно, потому что военкоматы не давали документов, подтверждающих нахождение в зоне катастрофы. Люди, пережившие Чернобыль, смогли пользоваться социальными льготами только после распада СССР. 

Виктор Тарасович говорит, что люди должны приложить все усилия, чтобы подобные катастрофы не повторялись.